ТЕАТР – КАК ЦЕНТР ПРОСВЕЩЕНИЯ

Авдеева Е.И.

Введение

Никто на свете не установил, да и не установит точно года рождения театра.

Никто на всем свете не сказал, да и не скажет, на каком листке календаря следовало бы обозначить его первоначальную дату. Время существования театра измеряется небывалой по историческим масштабам мерой – временем существования всего рода человеческого.

День возникновения театра сокрыт за горной грядой давно ушедших веков и тысячелетий, в глубинах древнейшей, наиболее отдаленной от нас эпохи истории человечества. Той эпохи, когда человек, впервые взявший в свои руки орудия первобытного труда, становится человеком.

Приобщение к труду принесло ему поэтическое прозрение: человек стал обретать в себе поэта, эстетическую способность поэтического восприятия мира.

В те далекие века у только что нарождавшейся поэзии не было могучих крыльев, ее еще не коснулось мощное дыхание вольного полета. До какого-то срока, до какой-то поры назначение ее сводилось только к подчиненному сопровождению обрядов и ритуалов, утверждавшихся в быту первобытной общины. А когда подошло уже время ее зрелости, самостоятельности поэтического существования, поэзия вырвалась на свободу, оборвав путы прежней нераздельности с бытом. И тогда-то наступило время сближения судьбы поэзии с судьбой театра.

В золотую пору «детства человечества», эпоху развития Древней Греции первые поэты земли – великие греческие трагики Эсхил, Софокл, Еврипид, как добрые гении поэзии склонились над колыбелью театра. Они вызвали его к жизни. И они обратили его к служению людям, к прославлению духовного могущества человека, его неукротимой силы, нравственной энергии героизма. За прошедшие с той поры тысячелетия не померкло имя одного из первых героев театра. Им был Прометей Эсхила – мятежный богоборец, осужденный Зевсом на вечные муки за служение людям, за то, что добыл для них огонь, научил их ремеслам и наукам. Навечно прикованный к стене, он гордо славил свободу и достоинство человека:

«Знай хорошо, что я б не променял

Своих скорбей на рабское служение;

Мне лучше быть прикованным к скале,

Чем верным быть прислужником Зевеса».

Героя Эсхиловой трагедии «Прометей прикованный» К. Маркс называл  самым благородным святым и мучеником в философском календаре. Вместе с Эсхилом столь же страстно славил человека его младший современник Софокл: «Много в природе дивных сил, но сильней человека нет».

За ними, могучими своими предшественниками, поднимался Еврипид – самый трагедийный поэт античного мира и, может быть, самый бесстрашный. Отрешась от заданности мифических сюжетов, он выковывал характеры людей, живущих накаленными страстями, чувствами, мыслями, переживаниями. Эсхил, Софокл и Еврипид положили – по свидетельству истории – великое начало великому делу. Вечному делу! Столетие за столетием – во все времена, во все эпохи, прожитые неисчислимыми поколениями, театр неизменно, неотрывно сопутствовал движению истории человечества.

1. Сущность театра, его назначение

Какие только перемены не происходили на земле. Эпоха следовала за эпохой, одна общественно-экономическая формация сменяла другую, возникали и исчезали государства, страны, империи, монархии. В глубинах океана исчезла Атлантида, разгневанный Везувий горячей лавой залил несчастную Помпею, на долгие века пески занесли воспетую Гомером Трою, но ничто и никогда не прерывали вечного бытия театра.

Наидревнейшее творение человека, до наших дней сохраняет он неизменную притягательную силу, неистребимую жизнестойкость, тот чудодейственный эликсир молодости, секрет которого так и не открыли алхимики Средневековья. Во все предшествующие эпохи, сколько бы их не насчитать, – всегда! – жила в человеке вечная потребность в театре. Та потребность, что зародилась некогда на древних дионисовых празднествах виноградарей в честь мифического божества земного плодородия. Театр нужен человеку всегда!

Десятки тысяч зрителей – чуть ли не все население городов-республик – добирались на театральные представления в Древней Греции. И поныне напоминанием о том служат полуразрушенные временем величественные амфитеатры, сооруженные в бесконечно далекие от нас времена.

Как только не складывалась в прошлом судьба театра! Он испытал, пережил все, пока не обрел своего постоянного крова – театрального здания. Его представления давались всюду – на площадях и ярмарках, в замке знатного феодала, в монастырской обители, в раззолоченном дворцовом зале, на постоялом дворе, в поместье вельможного крепостника, в церковной школе, на сельском празднике.

Всякое бывало в его судьбе. Его проклинали, ненавидели, запрещали, подвергали гонениям и издевательствам, наказаниям и преследованиям, отлучали от церкви, грозили кнутами и виселицами, всеми небесными и земными карами. Но в борьбе с ним сникали его гонители: короли, монархи, государи, цари, императоры, невежественные властолюбцы. Никакие испытания, беды и невзгоды не сломили вечной жизнестойкости театра.

В античные времена, более 20 веков тому назад о сокровенной сути той силы, что так властно влечет человека в театр, размышлял греческий комедиограф Аристофан. За что люди любят театр, так ценят его мастеров? Они любят и ценят, – отвечал первый комедиограф человечества, – за правдивые речи, за добрый совет и за то, что разумнее и лучше делало граждан родной земли. В словах Аристофана, не потускневших за столетия, познается высшее эстетически-нравственное, общественное назначение театра. Назначение его – быть школой жизни!

Школа жизни – самая древнейшая, самая удивительная и эмоциональная, самая праздничная, воодушевляющая, ни на что не похожая великая школа – вот что такое театр.

Театр – школа жизни. Так говорили о нем из века в век. Говорили всюду: в России, во Франции, Италии, Англии, Германии, Испании.

Кафедрой добра назвал театр Н.В. Гоголь.

А.И. Герцен признавал в нем высшую инстанцию для решения жизненных вопросов.

Весь мир, всю Вселенную во всем их разнообразием и великолепием видел в театре В.Г. Белинский. Он видел в нем самовластного властелина чувств, способного потрясать все струны души. Пробуждать сильное движение в умах и сердцах, освежать душу мощными впечатлениями. Он видел в театре какую-то непобедимую, фантастическую прелесть для общества.

По мнению Вольтера, ничто так не стягивает теснее узы дружбы, чем театр.

Великий немецкий драматург Шиллер утверждал, что «театр располагает самой проторенной дорогой к уму и сердцу человека».

«Зеркалом человеческой жизни, примером нравов, образцом истины» называл театр творец книги «Дон Кихот» Сервантес.

2. Театральное искусство, его особенности

            Человек обращается к театру как к отражению своей совести, своей души – он узнает в театре самого себя, свое время и свою жизнь. Театр открывает перед ним удивительные возможности духовно-нравственного самопознания.

И пусть по своей эстетической природе театр – искусство условное, как и другие виды искусства, и на сцене возникает перед зрителем не сама реальная действительность, а только ее художественное отражение. Но в том отражении столько правды, что она воспринимается во всей своей безусловности, как самая доподлинная, истинная жизнь. Зритель признает высшую реальность существования сценических героев. Так, великий Гете восклицал: «Что может быть больше природой, чем люди Шекспира!» Не в этом ли и сокрыта чудодейственная духовная, эмоциональная энергия театра, его неповторимое своеобразие воздействия на наши души.

Вам приходилось видеть когда-либо на концерте симфонической музыки веселого, заразительно хохочущего человека? Можно, пожалуй, сказать уверенно: нет, не приходилось.

Вы не встречали в картинной галерее рыдающего человека, который не в силах был сдержать горьких слез перед картиной живописца? Нет, тоже не встречали.

А в театре? В театре, в оживленном сообществе людей, собравшихся на сценическое представление, возможно все: смех и слезы, горе и радость, нескрываемое негодование и буйный восторг, печать и счастье, ирония и недоверие, презрение и сочувствие, настороженная тишина и громогласное одобрение, – словом, все богатства эмоциональных проявлений и потрясений души человеческой. Не потому ли и не сопоставимо ни с чем столь непосредственное, душевно открытое восприятие театрального действия?

Оно несопоставимо с творчеством писателя. Его книга – уже законченное литературное произведение, и принимать ее следует такой, какая она есть, какой вышла из-под пера автора, не считаясь с тем, из века в век.

Оно несопоставимо с творчеством художника. Его картина, гравюра или акварель – тоже уже законченный процесс творчества. Художник может экспонировать их на выставке, в картинной галерее, в музее, может продавать или хранить у себя в мастерской.

В отличие от литературы, живописи, скульптуры, пришедший в театр зритель становится не потребителем уже созданного, а непосредственным соучастником творчества. Он активно вовлечен театром в живой и волнующий процесс самого создания сценического произведения – спектакля. Ведь спектакль начинает жить с того момента, когда раскрывается перед зрителем театральный занавес. И перестает существовать, когда занавес закрывается, когда пустеет зрительный зал, и потухают театральные огни.

Хороший спектакль надолго сохраняется в театральном репертуаре. Но всякий раз, при каждой новой встрече со зрителем он заново возникает, заново рождается. А потом, как и положено, его не станет. Артисты разойдутся по домам, со сцены уберут декорации, унесут реквизит и бутафорию, и на опустевшей сцене от спектакля, который только что так волновал и трогал зрителя, ничего не останется.

Но сколько бы времени ни прошло потом, день, обозначенный на театральной афише, возникнет, как неоднократно возникал ранее. Между сценой и зрительным залом опять возгорится чудесный огонь взаимосвязи души и мысли. И накал этого эмоционального, духовного взаимообмена непременно скажется и на актерском исполнении, и на всей атмосфере зрительного зала. В последующие недели и месяцы все повторится снова. Но повторяемый спектакль не будет одним и тем же. Всякий раз, в зависимости от состояния зрительного зала, от душевного настроя актеров и от множества других причин, он будет чем-то отличаться.

Один и тот же спектакль может пройти при удивительно горячем, взволнованном восприятии зрительного зала, при праздничном воодушевлении актеров и блеске их мастерства. И он же может пройти уныло, при неожиданном зрительском равнодушии, словно кто-то подменил актеров, только вчера выступавших с воодушевлением в том же спектакле и в тех же ролях.

Заключение

Театр, в отличие от других видов искусств, – живое искусство, которое возникает лишь в час встречи со зрителем. Оно основано не непременном эмоциональном, духовном контакте сцены и зрительного зала.

Для актера великая мука – выступать перед пустым залом без зрителей. Потому что в час спектакля душа актера устремлена к зрителю, точно так же, как душа зрителя обращена к актеру. Искусство театра дышит, живет, волнует и захватывает зрителя, помогая обмену двух энергий – от актера к зрителю и от зрителя к актеру.

Читая книгу, стоя перед картиной, зритель не видит писателя и живописца. Только в театре человек «глаза в глаза» встречается с творящим художником в момент его творчества. Такое сопереживание – великая радость, даруемая человеку театром. Оно и таит в себе ту властную, магнетическую силу, которая влечет человека в театр.

Театр не оставляет человека в одиночестве, в нем все построено на активном эмоциональном общении тех, кто создает художественное произведение на сцене, и тех, для кого оно создается.

Зритель приходит в театр не как сторонний наблюдатель. Он выражает свое отношение к тому, что происходит на сцене. И такое соучастие, сопереживание достигают самого высокого накала. Вот что значит театр в жизни человека! Вот что значит его живое искусство. Искусство, в котором слышится биение человеческого сердца.

Искусство театра – чудесное общение души с душою, сердца с сердцем. Так, в сердце писателя Достоевского на всю жизнь сохранилось то потрясение, которое было пережито им в 10-летнем возрасте в Малом театре на представлении пьесы Ф. Шиллера «Разбойники» с участием великого П. Мочалова. Вот что значит театр в жизни человека!

Использованная литература:

1. Абалкин Н. Рассказы о театре. – М., 1981.

2. Немирович-Данченко В.И. Рождение театра в Москве. – М., 1989.

3. Кагарлицкий Ю.И. театра на века. – М., 1987.

4. Сорочкин Б.Ю. Театр между прошлым и будущим. – М., 1989.